Аэропланные пули и стрелы
О некоторых экзотических проектах в области авиационного вооружения периода первой мировой войны 1914-1918 гг. (по материалам Российского государственного военно-исторического архива) рассказывается в статье кандидата технических наук Евгения ПЫРЬЕВА
Лето 1914 года начало мировой войны. По пыльным дорогам Эльзаса германские войска ведут успешное наступление на Париж. Над марширующими колоннами изредка пролетают аэропланы. Чьи они снизу не разберешь. Впрочем солдаты к их появлению привыкли и уже просто не обращают на них внимания. Вреда от них не более, чем от надоедливых мух: летают, жужжат, а не кусают. Иное дело вражеские дирижабли, от которых можно ждать "взрывоопасный подарок" с воздуха. Правда, они прилетают довольно редко.
На этот раз появление вражеского аэроплана закончилось весьма необычно. Сначала пролет французского аэроплана над колонной сопроводился взрывом бомбы на обочине дороги. Аэроплан зашел на колонну еще раз. И тут началось что-то непонятное. Солдаты стали валиться замертво: один, второй, третий... Смерть их явно пришла с воздуха и она была невидимой. Началась паника. Солдаты в ужасе начали разбегаться в стороны. Панику усиливали ржущие и мечущиеся лошади, которым, как потом выяснилось, тоже досталось.
Французские аэропланы более не показывались. Паника постепенно улеглась. Вскоре выяснилось, что погибшие были поражены некими остроконечными оперенными стержнями из твердой стали длиной около 10 см. Большое количество таких предметов было подобрано на земле. Так немцы познакомились с французским "ноу-хау" в области авиационного оружия.
Французские изобретатели еще до войны заметили, что металлический стержень с заостренным концом, сброшенный с большой высоты, у земли обладает энергией, достаточной для поражения живой силы не только на открытой местности, но и в укрытиях легкого типа. Для придания "правильного" полета, т.е. острием вниз, стержень был оснащен крестообразным стабилизатором на 2/3 длины стержня, полученный фрезерованием. Такой поражающий элемент был назван "стрелой" или "стрелкой", кому как было удобно.
Французские летчики применяли два типа "стрелок" длиной 4 (10 см) и 6 дюймов (15 см), массой 15 и 21 г соответственно, которые выбрасывались из специального ящика с крышкой, прикрепленного к аэроплану или просто вытряхивались из мешка. Выброшенные из ящика с километровой высоты 500 таких стрел разлетались на площади до 2000 м2.
По поводу эффективности поражающего действия нового оружия начали слагать легенды. Практически во всех работах, посвященных действиям авиации в первую мировую войну можно встретить описание случая, когда "стрелка", попав во всадника, пробила его насквозь вместе с лошадью. Ни подтвердить, ни опровергнуть данный факт документально или свидетельскими показаниями пока не представляется возможным. Однако в периодической литературе того времени удалось найти показания очевидцев о том, как "треть батальона, расположенного на отдых, была выведена из строя сравнительно небольшим количеством стрел, сброшенных с одного аэроплана". В другом случае "стрела, попавшая в лошадь пробила ее крестец и вошла в землю на 1, 5 дюйма (3, 5 см)".
Эстафету у французов очень оперативно подхватили немцы, наладив производство "стрелок" по французским образцам. Вскоре новое оружие появилось на Восточном фронте. Железные "стрелы" на своем стабилизаторе несли надпись "Изобретение французское, а изготовление немецкое".
В начале 1915 года на аэродром Старая Яблонна под Варшавой, где базировались корабли "Илья Муромец", произвел налет вражеский "Альбатрос". Он сбросил три небольшие бомбы, не причинившие особого беспокойства, сделал круг над летным полем и улетел. Словом, рядовой случай. Но после вражеского налета в ремонтной палатке был найден незнакомый металлический предмет, который торчал в оцинкованной крышке верстака. Предмет пробил оцинкованное железо и углубился в доску верстака на несколько сантиметров.
При ближайшем рассмотрении это оказалась наша знакомая стрелка, о которой русские пилоты были уже наслышаны, но никто ее не видел. При обследовании летного поля солдаты подобрали еще несколько десятков таких же "стрел".
Командование Эскадры приняло решение отправить один образец "стрелы" в Варшаву с просьбой изготовить 1000 шт., а второй образец -в ГАУ с целью его изучения и последующего налаживания производства на российских заводах.
Варшавский заказ был выполнен быстро и три корабля "Илья Муромец" сделали ответный визит в Пруссию, сбросив по 250 стрел на станции Вилленберг, Нейденбург и Сольдау.
Не удивительно, что данный факт применения противником стрелок получил такой отклик у командования русской воздушной эскадры. В частях русской авиации подобного оружия еще не было, хотя война шла уже полгода.
Такое положение вполне объяснимо, т.к. Верховное Главнокомандование в период подготовки к войне в общем-то с прохладцей отнеслось к возможности вооружения аэропланов, отдавая предпочтение их использованию как воздушных разведчиков.
Вооружаться пришлось уже в ходе боевых действий. Причем проблема встала так остро, что ГВТУ были выделены средства для закупки за наличные у фирм и частных лиц любого типа оружия, предназначенного для использования с аэропланов.
Что же касается "стрелок", то об их успешном применении союзниками несколько раз доносил в Ставку военный агент России во Франции. В результате шеф российской авиации Великий князь Александр Михайлович переменил свое негативное мнение о возможности применения аэроплана как средства борьбы с живой силой и конницей противника и в августе 1914 г. дал указание о разработке "русских стрелок". Месяц спустя Начальник штаба французской авиации, памятуя о союзническом долге, предоставил России 100 тыс. стрелок "Balles Bons". К слову сказать, на фронт союзнический дар попал только к весне 1915 года одновременно с отечественной продукцией. Но это было позднее, а пока обратимся к августу 1914 г.
На указание Великого князя откликнулся талантливый изобретатель инженер-механик Василий Андреанович Слесарев. Имея в Петрограде собственную мастерскую, он несколько месяцев экспериментировал и в конце концов к ноябрю 1914 г. смог представить для рассмотрения в ГВТУ "летучую пулю".
Одновременно В.А.Слесарев предложил и специальный прибор для сбрасывания своих пуль в виде ящика с секциями.
В отличие от французов В.А.Слесарев подошел к разработке своей "пули" с научной точки зрения. Имея на руках бог весть как попавший к нему образец стрелки "Воn" и проведя серию сравнительных продувок в аэродинамической трубе лаборатории Петроградского политехнического императора Петра Великого института, он смог в своей "пуле" устранить основные недостатки французской стрелки: плохую устойчивость на траектории падения (особенно при сбрасывании с малых высот), а также увеличить максимальную скорость падения со 105 до 130 м/с при увеличении ее массы почти на треть. Летучая пуля Слесарева с высоты 20 м пробивала оболочку дирижабля или стенки бака самолета, с высоты 1500 м навылет человека, или лошадь, или доску 10 дюймов (25 см) толщиной. Французские же стрелки при сбрасывании с высоты 20 м подходили к земле под углом 30 град. и оказались не совсем устойчивыми на траектории падения.
Кроме большого веса при сравнительно малом поперечном сечении и хорошей устойчивости в полете пули Слесарева обладали еще одним ценным свойством.
"Мои пули не ржавеют, т.к. сплав не окисляется ... т.е. попавшая пуля не заражает кровь, в то время как во французских стрелках предохранительные меры от окисления железа не производятся и попавшие стрелки причиняют почти всегда заражение крови", так писал о своем творении автор.
Пули Слесарева устроены довольно просто: в хвостовую часть литого обтекаемого корпуса из сплава свинца и сурмы вставлен металлический штифт, к которому припаивается двое "крылышек" из луженой жести, согнутые под углом в 90 градусов.
Габаритные и массовые характеристики пуль Слесарева имели разброс до 15% в обе стороны, но это уже является следствием массового производства, к тому же данное обстоятельство благотворно влияет на рассеивание пуль при их применении.
Пули Слесарева в ноябре 1914 г. прошли "обкатку" на фронте в авиаотряде 3-й армии и получили самые хвалебные отзывы авиаторов. Ответ ГВТУ не заставил себя долго ждать. Уже в декабре было разрешено приобрести у В.А.Слесарева 100000 летучих пуль по 20 коп. и 50 зарядных магазинов к ним. А к лету 1915 г. еще 200000 шт.
К этому времени пули Слесарева выявили столь очевидные преимущества перед французкими конкурентами, что весной 1915 г. правительства Франции и Великобритании обратились к России с просьбой о передаче некоторого количества таких пуль для использования и одновременно подняли вопрос о налаживании их производства. Такое согласие было незамедлительно получено, что позволило В.А.Слесареву продать 500 тыс. пуль и 100 приборов для их сбрасывания в Великобританию.
Почивать на лаврах талантливому изобретателю пришлось недолго. Уже летом 1915 г. Техническому комитету Главного Военно-технического Управления было предложено для рассмотрения большое количество разнообразных "пуль" и "стрелок". Немного забегая вперед, следует сказать, что на вооружение Русского военно-воздушного флота к концу 1915 г. было принято 9 образцов авиационных пуль и стрел различных конструкций.
Среди них особо можно выделить пули с трехлопастным стабилизатором разработки Электромеханической мастерской "С.О.Ш." (фирма "Сыромятников, Овчинников, Шатский и Ко"). В отличие от пуль Слесарева, пули С.О.Ш. имели хорошо обтекаемую форму корпуса (форму "аэростата") с жестяным стабилизатором, который начинался от наибольшего сечения корпуса. Сам корпус выполнялся из твердого свинцового сплава, в носовой части которого размещался острый стальной наконечник для предотвращения рикошетирования.
Испытания, проведенные летом 1915 г. в аэродинамической лаборатории Императорского Московского технического училища под руководством профессора Н.Е.Жуковского показали, что пули С.О.Ш. по пробивному действию в 3 раза превосходят пули В.А.Слесарева и в 5 раз стрелки "Бон", производство которых по французскому образцу было налажено к тому времени на Механическом и медно-литейном заводах В.Т.Однера. Данное преимущество проявлялось при высотах сброса более 200 м, что уменьшало летчику риск быть сбитым ружейным огнем с Земли. Ко всему прочему пули С.О.Ш. оказались на треть дешевле пуль В.А.Слесарева.
Вердикт ТК ГВТУ был однозначен: "Рекомендовать к заготовке, буде в том встретится надобность, пули электромеханической мастерской "С.О.Ш." взамен рекомендованных ранее комитетом пуль инженера Слесарева".
Доводы ТК ГВТУ были столь весомы, что заказ не заставил себя долго ждать. Уже в августе 1915 г. фирма "С.О.Ш." получила заказ на 400 тыс. пуль. Пули же Слесарева заготавливать прекратили, следствием чего мастерские по их изготовлению к концу года были ликвидированы, а инженер В.А.Слесарев полностью переключился на постройку тяжелого бомбардировщика "Святогор".
Что же касается стрелок "Бон", то, как уже упомянуто, их производство было налажено на заводе В.Т.Однера. Причем заказ был большим 300 тыс. шт., несмотря на их очевидные недостатки.
Ко всему прочему, Россия в начале 1915 г. получила из Франции 100 тыс. стрел "Balles Bons" (прототипов стрелок "Бон" прим. авт.).
Примерно в это же время, т.е. летом 1915 г., на рассмотрение ТК ГВТУ Акционерное общество "Дюфлон, Константинович и Ко" ("Д.К." или "Дека") предложило аэропланную пулю с "примкнутым четырехлопастным оперением" массой примерно 29 г.
Как и у пуль "С.О.Ш.", корпус пуль "Д.К." отливался из твердого свинцового сплава, стабилизатор был изготовлен из жести.
Пули "с примкнутым оперением" вместе с другими образцами под руководством профессора Н.Е.Жуковского были продуты в аэродинамической лаборатории Императорского Московского технического училища и получили самую высокую оценку известного ученого. В результате продувок выяснили, что пули "Д.К" имеют наилучшие аэродинамические характеристики. Наихудшие железные стрелки "Бон". При сбрасывании с высоты более 750 м пули с примкнутым оперением превосходят пробиваемость оперенных пуль Слесарева даже несмотря на меньшую (на четверть) массу.
Фактически Н.Е.Жуковский дал пулям "С.О.Ш." и "Д.К." "путевку в жизнь". Дело кончилось тем, что начиная с конца 1915 г. фирма "Сыромятников, Овчинников, Шатский и Ко" и Акционерное общество "Дюфлон, Константинович и Ко" стали основными поставщиками подобного рода оружия для российского ВВФ, развернув на своих предприятиях крупномасштабное производство. Пули "Д.К." и "С.О.Ш." были сконструированы столь удачно, что без изменений просуществовали до начала 20-х годов, пережив мировую и гражданскую войны.
Несколько особняком стоят стрелки инженера В.В.Дыбовского, рассмотрением которых занималось ГВТУ все тем же летом 1915 года. Данные стрелки имели веретенообразный корпус, отлитый из сплава свинца и сурьмы, к хвостовой части которого прикреплялся расплющенный алюминиевый стерженек. Испытания, прошедшие в это время, показали полную несостоятельность данной конструкции: стрелки Дыбовского уступали по всем параметрам стрелкам и пулям уже стоящим на вооружении российской авиации. Вывод Комиссии ГВТУ был категоричен: "Подобные стрелки не нужны", что было равнозначно официальному отказу.
Аналогичную оценку получили пули Металло-литейного завода Э.Э.Новицкого со стабилизатором ленточного типа, пробивающие с высоты 40 м 10 мм доску; пули системы Андрэ Поттелета (Andre Pottelette) и ножевидные стрелы Ф.С.Стычинского, состоящие из стальной заточенной пластины ("ножа"), залитой свинцом (по задумке автора при попадании в цель свинец должен остаться снаружи, а "нож" углубиться в преграду).
Ограниченно годными, т.е. "востребованными... в случае надобности", были признаны два типа стрелы завода Этна из Риги с приставным деревянным стабилизатором (вариации на тему стрелок "Бон" прим. авт.) и целая гамма (5 типов) стальных стрел Завода спецприборов братьев Серк. Причем последние были разработаны в Англии и могли быть, в случае согласия, поставлены в Россию.
К неудовольствию союзников российская промышленность смогла обеспечить свою авиацию "стрелами" и "пулями", в результате чего поставки извне носили эпизодический характер при мизерных объемах.
Но "стрелы" и "пули" мало было иметь на аэродромах, их надо было применять и применять по назначению. А способы применения пуль и стрел были самыми разнообразными. Наиболее тривиальный из них простое выбрасывание за борт кабины горстями или из мешка. Вот как вспоминает об этом участник тех далеких событий: "Свинцовые стрелы длиной около десяти сантиметров мы выбрасывали из небольшого деревянного ящика.
Ящик надо было держать, стоя в кабине, затем в нужный момент перевернуть и вытрясти из него стрелы. Стрелометание не корректировалось. О том, что стрелы попали в цель можно было судить по разбегающимся солдатам противника. ...Невидимое и почти неслышимое падение стрел производило большое деморализующее действие на войска".
Стрелки "Бон" сыпали из ящика с откидной снизу крышкой, вмещающего 500 шт. (по французскому подобию прим. авт.). Последняя фиксировалась при помощи защелки, которую в нужный момент отстегивали, и смертоносный груз собственным весом откидывал крышку, устремляясь к земле. Одномоментное открытие ящика на высоте 1000 м позволяло получить на земле зону накрытия 200 х 100 м2.
Дальнейшим развитием этого способа стал специальный прибор в виде ящика, разделенного на вертикальные секции, с выдвижной нижней крышкой. Летчик или бомбардир, выдергивая крышку, поочередно освобождал секции. Таким образом обеспечивались более равномерное рассеивание стрел и довольно протяженная зона поражения. Именно простота и отсутствие специальных приборов для сбрасывания позволила иметь в авиаотрядах стрелки "Бон" практически всю войну.
Для пуль собственной конструкции В.А.Слесарев изготовил прибор в виде небольших кассет, связанных в единый блок. Прибор вмещал 1000 "пуль" по 25 шт. в кассете. Каждая кассета имела свою крышку, открываемую летчиком при помощи "груши" (подобно той, что приводили в действие затвор фотоаппаратов начала века) или штурвальчика. Нажимая на "грушу" (или вращая штурвальчик), летчик поочередно освобождал содержимое кассет. При этом единственному члену экипажа не требовалось бросать штурвал и перегибаться за борт кабины.
Пули, сброшенные из одной кассеты с высоты 2000 м, располагались на земле в линию на расстоянии в 25 м практически без бокового отклонения.
Чтобы сбрасывать пули с хрупким "примкнутым оперением" потребовалось разработать специальный пулесбрасыватель конструкции инженера Колпакова-Мирошниченко.
Это был также ящик в виде усеченной пирамиды, с внутренними перегородками. Каждая секция в нем заполнялась пулями (по 30...32 шт.), уложенными навстречу друг другу в шахматном порядке. Прибор устанавливали на плоскостях машины таким образом, чтобы пули в нем располагались параллельно продольной оси самолета. Загружали пулесбрасыватель сверху, а высыпалось содержимое при откидывании нижней крышки.
Подобно сбрасывателю Слесарева, крышку фиксировали замком, но в действие его приводили тросиком из кабины летчика.
Конструкция прибора Колпакова-Мирошниченко позволяла использовать бомбардировочный прицел самолета для определения момента сбрасывания пуль. При этом возросла ширина зоны поражения, так как при сбросе пули получали боковые составляющие скорости. К тому же, "разгрузка" прибора происходила не мгновенно, а в течение примерно 3 с, что позволило увеличить зону рассеивания пуль и в продольном направлении. Однако в инструкциях экипажу оговаривалось, что для повышения точности попадания сбрасывать пули необходимо в плоскости ветра.
Широкому использованию этого вида оружия способствовали безотказность действия, безопасность в обращении и возможность многократного применения стрелки собирали с земли и применяли вновь по скоплениям пехоты и конницы, лагерям, походным колоннам и т.п. Причем часто использовались вражеские образцы.
Благотворно на широкое применение стрел и пуль сыграли такие их качества, как низкая стоимость, относительно осколочных авиабомб, снаряженных готовыми осколками, (сравните: стоимость одной стрелки "Бон" 13 коп., а осколочной бомбы системы Орановского калибром 25 фунтов около 60 руб. прим. авт.) и технологичность конструкции, что позволило изготавливать их большими партиями в течение всей войны.
Даже в неспокойном 1917 г. Военное ведомство сумело заказать Акционерному обществу "Д. К." 400 тыс. "пуль для метания с аэропланов", которые получило уже в июле.